Главная / Новости / Русский идеал святости и патриотизма

Русский идеал святости и патриотизма

14.10.2023

Достойной памяти преподобного Сергия Радонежского, Игумена Земли Русской …

Ставший родным как прибыл в Краснодар из Москвы в 2013-м Свято-Екатерининский кафедральный собор. Много церковных праздников здесь встречено и о многих святых, чью память здесь поминали, мною рассказано. Крайняя запись об июньском чествовании и истории Небесного покровителя всех врачей, святителя Луки (Войно-Ясенецкого).

8 октября на литургии и крестным ходом поминали Радонежского чудотворца, Игумена Земли Русской, как с любовью называют основателя Свято-Троицкой Сергиевой лавры, связывая с его именем надежды на заступничество и молитву перед Богом за сохранение и преумножение духовного наследия и молитвенного щита нашей с вами России. Один из приделов храма освящен в честь этого великого подвижника Церкви и патриота мощнейшей духовной крепости. Именно ему Свыше отведена одна из самых судьбоносных ролей в истории государства Российского. Подробности здесь.

Церковь отмечает память преподобного Сергия Радонежского в день кончины (25 сентября по старому стилю) 8 октября, а также (5) 18 июля, в день обретения мощей и (7) 20 июля.

В исторический период 1238 – 1362 годов Русская Православная Церковь не знает никаких новых святых иноков – преподобных. Единственная канонизируемая в это время форма святости – это святость общественного подвига, военная святость на поле брани, полководческая, то есть – княжеская (Александр Невский, Михаил Черниговский, Дмитрий Донской и т.д.). Защита православного народа от насильственной гибели или от исламизации заслонила другие церковные служения. После Батыева нашествия и погрома оставшемуся населению требовалось время, чтобы прошла первая религиозно-мистическая оторопь, чтобы восстановилось относительно мирное течение жизни, прежде чем проснулся вновь религиозно-духовный голод [те же самые религиозно-духовные явления наблюдаются и сейчас в Российской Федерации после жёсткого погрома «Православия», устроенного атеистами – коммунистами в XX-ом веке].

Каковы мотивы нового направления монашеского пути в рассматриваемый период с увязкой к деятельности преподобного Сергия Радонежского в 1314 – 1392 годах?

Жизненный путь «великого старца» Сергия, как называли его ученики, выглядит парадоксальным с житейской точки зрения. В реальной жизни на первом этапе он сбежал от общества людей, скрылся в глухом лесу, отказался от общественного подвига, от военной святости на поле брани, а в результате на втором этапе стал духовным, национальным предводителем, и при этом до нас не дошло ни его собственных писаний, ни точной записи его бесед или поучений.

Большую часть своей жизни преподобный Сергий провёл в основанном им Троицком, монастыре. Здесь он прославился как выдающийся подвижник в христианско-монастырском понимании этого слова. Помимо этого, Сергий стал известен как один из главных приверженцев «общего жития» – новой для того времени формы монашеской жизни на Руси.

По истории Церкви за этот период считается, что большинство «святых» иноков – преподобных XIV-го и начала XV-го веков являются его учениками или «собеседниками», то есть испытавшими на себе «его духовное влияние». Тем не менее справедливость требует указать, что «новое аскетическое движение» пробуждается одновременно в разных местах, а преподобный Сергий как бы возглавляет его в конце жизни.

Начался путь его подвижничества 7 октября 1337 года, когда инок Варфоломей был пострижен в монахи с именем Сергий.

В возрасте 10 лет юного Варфоломея отдали обучаться грамоте в церковную школу вместе с братьями: старшим Стефаном и младшим Петром. В отличие от своих успешных в учёбе братьев Варфоломей существенно отставал в обучении. Учитель ругал его, родители огорчались и усовещивали, сам же он со слезами молился, но учёба вперед не продвигалась.

И тогда случилось событие, о котором сообщают все жизнеописания преподобного Сергия Радонежского. По заданию отца Варфоломей отправился в поле искать лошадей. Во время поисков он вышел на поляну и увидел под дубом старца-схимника. Он почтительно поведал ему о своей беде и пригласил в дом родителей.

Там старец и сказал: «Знамением истинности моих слов будет для вас то, что после моего ухода отрок будет хорошо знать грамоту и понимать священные книги. И вот второе знамение вам и предсказание — отрок будет велик пред Богом и людьми за свою добродетельную жизнь».

Слова старца сбылись. 7 октября 1337 года молодой богомолец Варфоломей был пострижен в монахи с именем Сергий; а впоследствии он стал известен как преподобный Сергий Радонежский. Вскоре он основывает Троицкий монастырь, а слава о чудесах, совершаемых его молитвами, разнеслась по всей Руси.

Со слов очевидцев и самого преподобного Сергия, иногда во время службы игумена по алтарю ходил Божественный огонь, а его келью посещала Божия Матерь с апостолами. Его просили стать митрополитом Московским, но он отказался.

Старец мирил враждовавших князей, полагая, что худой мир всегда лучше доброй ссоры: даже святого благоверного Дмитрия Донского на битву с Мамаем благословил только после того, как убедился, что князь сделал все возможное для примирения с ханом.

Еще при жизни многие называли преподобного Сергия Радонежского святым, он же считал себя наихудшим из смертных.

Новое подвижничество, которое возникло со второй половины XIV-го века, существенно отличается от древнерусского Киевского. Это подвижничество – пустынножителей. Все известные монастыри Владимиро-Суздальского Великого княжества и Новгородской республики были городскими или пригородными. Большинство их, согласно историческим летописям, пережило Батыев погром, и позже было возобновлено, но прекращение нравственной и духовной святости на бытовом уровне указывает и на их внутренний упадок в этот период. Дошедшие до нас, монастырские летописи утверждают: городские монастыри продолжают строиться и в Первый монгольский период [1238 – 1362] (Москва, Владимир, Суздаль, Рязань и т.д.), однако «святые» иноки – преподобные этой эпохи массово уходят из городов в лесную пустынь.

Из всех «святых» иноков – преподобных XIV-го века мы имеем сегодня лишь «Житие» преподобного Сергия Радонежского, основным источником для воссоздания жизненного пути и учения которого служит «Житие», написанное в 1417 – 1418 годах учеником «преподобного» Епифанием Премудрым и переработанное во второй четверти XV-го века известным агиографом (от греческого «агиос» – святой и «графо» – пишу) Пахомием Логофетом.

Именно Пахомием были заложены на русской почве основы некоего «Канона», представляющего собой набор готовых клише, пригодных для написания «Жития» практически любому святому, все исторические сведения о котором могли составлять лишь: его имя, место подвига и тип подвижнической жизни] (Н.С. Тихонравов «Древние жития преподобного Сергия Радонежского», тексты, М. 1892., или В.П. Зубов «Епифаний Премудрый и Пахомий Серб» (К вопросу о редакциях «Жития Сергия Радонежского»), труды отдела древнерусской литературы Института русской литературы и языка (Пушкинского дома), т. IX, М., 1953, или В. Яблонский «Пахомий Серб и его агиографические писания», тексты, СПб, 1908).

Таким образом Епифаниева биография преподобного Сергия Радонежского сегодня представляет единственно древнерусское «Житие» Владимиро-Суздальского Великого княжества, широко известное в настоящее время. В нем основоположник нового иноческого пути, преподобный Сергий не изменяет основному типу русского монашества, как оно сложилось еще в Киевской Руси. Образы прежних преподобных, начиная с Феодосия Печерского, явно проступают и в его «Житие».

Крестьянин, пришедший поглядеть на известного святого Сергия, и не узнавший его в нищенской рясе, пока случайное появление князя и земной поклон перед игуменом не рассеяли его сомнений, повторяет недоумение киевского возницы в «Житие» Феодосия Печерского.

Общая зависимость от монастырского Устава того времени заставляет преподобного Сергия, как и до него преподобного Феодосия Печерского, обходить по вечерам кельи иноков и стуком в окно давать знать о себе прегрешающим против Устава.

Как и Феодосий Печерский, «во дни голода и скудости», преподобный Сергий уповает только на Бога и обещает инокам обители «скорую помощь», и помощь эта естественно является в виде присылки «хлебов и солений» от таинственных христолюбцев.

Всё это традиционные черты деятельности «святых» иноков – преподобных Киевской Руси в облике преподобного Сергия.

Однако есть и отличие: если внимательно сравнить «Житие» Сергия Радонежского с «Житием» Феодосия Печёрского, то в первом гораздо слабее выражена суровость духовного аскетизма – ни железных вериг, ни ночных истязаний плоти, ни длительного периода каждый год отказа от общения с простыми мирянами.

Кроме того, озвучено разное описание задач православного монастыря. Поразительна программа монашеской жизни, связанная с благотворительностью, которую Епифаний Премудрый вкладывает в «помышления» преподобного Сергия после принятия им игуменства: «Помышляше во уме житие великого светильника, иже во плоти живущей на земли ангельски пожиша глаголю Антония великого и великого Евфимия, Савву Освященного, Пахомия ангеловидного, Феодосия Общежителя и прочих: сих житию и нравом удивляяся блаженный, како, плотни суще бесплотныя враги победиша, ангелом сожители, явишася диаволу страшни, им же царие и человецы удивльшеся к ним приходяще, болящаа различными недугами исцелевахуся; и в бедах теплии избавителие и от смерти скории заступницы на путех и на мори нетруднии шественницы, недостаточествующим обильнии предстателие нищим кормители, вдовам и сиротам неистощаемое сокровище […]» (Н.С. Тихонравов, «Древние жития преподобного Сергия Радонежского», тексты, М. 1892).

Кто бы ни был автором этого «размышления» на счет благотворительности, преподобный Сергий или Епифаний Премудрый, но оно дает чисто русское патриотическое понимание иноческого служения во времена погромов и одичания нравов [современным православным епископам и священникам данный вид благотворительной деятельности не помешал бы].

Так же Епифаний Премудрый описал два мистических видения, которые были явлены преподобному Сергию при жизни.

Первое: «Однажды поздно вечером, уединившись в своей келье, преподобный молился о благополучии монастыря и во время молитвы услышал голос, называющий его по имени: «Сергие!». Отворив оконце своей кельи, он видит необычайный свет в небе и множество «зело красных птиц, прилетевших не токмо в монастырь, но и вокруг монастыря».

И вновь прозвучал невидимый голос, дав ему обетование: «Сергие! Молишься о своих чадех, и Господь моление твое прият». Далее невидимый голос пояснил видение: «Им же образом видел еси птица сия, тако умножится стадо ученик твоих, и по тебе не оскудеют, аще восхотят стопам твоим последовати«.

Потрясенный видением, Сергий стал звать жившего в соседней келье Симона. Прибежавший на крик игумена Симон увидел только лишь «часть некую света оного» […]» (В.О. Ключевский, «Древнерусские «Жития» святых, как исторический источник», М., 1871).

С той же мыслью об учениках связано и второе исключительное по значению – видение, ибо преподобный Сергий первый из всех русских «святых» – иноков имел видение Богоматери. Вот как оно описано у Епифания Премудрого: «Однажды преподобный Сергий молился перед образом Матери Господа нашего Иисуса Христа. Отпев благодарственный канон Пречистой, присел он немного отдохнуть, и сказал ученику своему, Михею: «Чадо, трезвись и бодрствуй, ибо чудное и ужасное посещение готовится сейчас нам». И тотчас послышался голос: “Се Пречистая грядет”.

Преподобный, услышав сие, заторопился из кельи в сени. И вот великий свет осенил Сергия, “паче солнца сияющего”, и видит он “Пречистую с двумя апостолами, Петром и Иоанном, блистающих неизреченной светлостью”. И как только увидел, пал ниц, не в силах “терпеть нестерпимую зарю”.

Пречистая же Своими руками коснулась святого, сказав: “Не ужасайся, Я пришла посетить тебя. Услышана молитва твоя об учениках, о которых ты молишься, и об обители твоей. Не скорби уже: ибо отныне она всем изобилует, и не только при жизни твоей, но и по отшествии твоем к Господу неотлучна буду от обители твоей, подавая потребное неоскудно, снабдевая и покрывая её”. И сказав сие, стала невидима. Преподобный Сергий, понемногу придя в себя, нашёл ученика своего лежащим от страха, как мертвого, и поднял его, а затем всю ночь оставался без сна, помышляя в уме об изречённом видении […]» (В.О. Ключевский, «Древнерусские «Жития» святых, как исторический источник», М., 1871).

Таким образом перед историками преподобный Сергий Радонежский предстает первым русским «святым» – иноком, которого, в православном смысле, можно назвать мистиком, то есть носителем особой, таинственной духовной жизни, хотя тайны его духовной жизни остались скрытыми для нас во времени. Однако его мистические видения являются знаками для нас, отмечая реальное существование неведомого, то есть Промысла Божия, существование последовательности пророчеств.

В реальной же жизни от духовной мистики до политики небольшой шаг, и преподобный Сергий делает его, как ранее сделал шаг от отшельничества к монашескому общежитию. Вмешательство преподобного Сергия в судьбу молодого Московского государства, благословение им национального дела на собирание русских земель является главным основанием, почему Москва, а вслед за нею и вся Россия чтит в преподобном своего небесного покровителя. Начиная с XV-го века, преподобный Сергий занял в мистическом сознании русских людей место рядом с князьями Борисом и Глебом, национальными заступниками Киевской Руси, и Александром Невским и Дмитрием Донским, национальными заступниками Московского княжества.

Московские и удельные князья посещали преподобного Сергия в его обители, и сам он выходил из её стен, бывал в Москве, крестил сыновей Дмитрия Донского, брал на себя выполнение политических поручений. Нет сомнения, что в своих политических шагах преподобный Сергий руководствовался волей митрополита Московского Алексия. Это митрополит Алексий посылает преподобного Сергия в Нижний Новгород к рассорившимся братьям-князьям, чтобы заставить покориться младшего Бориса Константиновича [противника Москвы] в пользу старшего Андрея Константиновича [союзника Москвы]. По приказанию митрополита Алексия, преподобный Сергий «затворил» все церкви в Нижнем Новгороде, чтобы вынудить князя Бориса Константиновича к подчинению. В другой раз преподобный Сергий ездил послом к Рязанскому князю Олегу, чтобы склонить последнего к примирению и к союзу с великим князем Дмитрием. Кроме того, преподобный Сергий дал благословение Дмитрию Донскому на его битву с ханом Мамаем. Таким образом, преподобный предстаёт перед будущими поколениями выразителем русского идеала святости, совмещая мистический и политический патриотизм.

В заключение можно отметить, что помимо труда Епифания Премудрого, о преподобном Сергии написано, в сущности, очень немного, хотя уже в XIX-ом столетии наметилось три метода «описания» его деятельности.

Первый, самый простой, заключался в прилежном пересказе «Жития» Епифания Премудрого или «Жития» Пахомия Логофета со скромным авторским комментарием нравственно-дидактического характера. Этим путём шли главным образом клерикальные авторы.

Второй путь наметил крупнейший историк Русской Церкви Е.Е. Голубинский. Анализируя и сравнивая различные списки «Жития» XV-го и XVI-го веков, пользуясь данными летописей, он попытался с максимальной точностью воссоздать внешнюю сторону биографии преподобного Сергия («История русской церкви», т. 1, М, 1881). Как и следовало ожидать, суховатая, академичная манера письма Голубинского вызвала раздражение приверженцев «иконописного» метода изображения «великого старца».

Третий путь проторил известный русский историк В.О. Ключевский. Он создал яркий по форме и глубокий по содержанию очерк, в котором попытался показать историческое значение деятельности преподобного Сергия, понять основы его нравственного учения («Древнерусские «Жития» святых, как исторический источник», М., 1871).

Объединив это историческое наследие, наиболее вероятно, что мы и получим искомый объективный взгляд на жизненный путь подвижничества преподобного Сергия Радонежского, Игумена Земли Русской.

Мы же в Свято-Екатерининском кафедральном соборе города Краснодара почтили память этот безусловный идеал русской святости и патриотизма, игумена всея Руси торжественным молебном к собравшим немалое число прихожан крестным ходом вокруг храма.