Насилие под прикрытием
На прошлой неделе суд в Ростове отправил под домашний арест заместителя начальника Межобластной тюремной туберкулезной больницы №19 (МОТБ-19) Александра Ляха – его заподозрили в массовых пытках заключенных посредством «карательной психиатрии». Накануне проект «Gulagu.net» анонсировал расследование о работе психоневрологического корпуса больницы – по данным правозащитников, силовики до сих пор скрывают, что несколько пыток здесь закончились смертью осужденных, а принимать психотропные вещества их заставляли якобы с разрешения ФСБ.
О новой информации из «пыточной» больницы, ее предполагаемых «кураторах» из ФСБ, а также опасности, которая теперь грозит этапированным в Ростовскую область пленным украинским военным, «Кавказ.Реалии»* рассказал основатель правозащитного проекта «Gulagu.net» Владимир Осечкин. Некоторые озвученные им сведения редакция также смогла подтвердить в разговоре с одним из бывших узников, чудом выжившим в тех же стенах.
– О МОТБ-19 журналистам прошлой осенью рассказали в Общественной наблюдательной комиссии (ОНК) Ростовской области. Обычно ОНК в России крайне редко разглашают такие факты.
– Я уверен, что вброс от ОНК Ростовской области произошел по команде управления внутренней политики администрации президента, которое пыталось показать, что не только «Gulagu.net» занимается защитой осужденных – есть и свои, российские ОНК. Заметьте, выступления начались в конце октября и в ноябре прошлого года, когда Савельев уже покинул страну и весь мир увидел, что творилось в саратовской МОТБ-1. (Сергей Савельев, бывший администратор камер видеонаблюдения туберкулезной больницы №1 в Саратовской области. Осенью прошлого года он передал правозащитникам видеоархив с доказательством изнасилований и пыток заключенных. Его обвинили в неправомерном доступе к информации, позже дело было прекращено – прим. ред.)
К слову, не только ростовское ОНК тогда выступило с разоблачениями, их коллеги из Мордовии и других регионов делали заявления как по команде. Когда ажиотаж вокруг саратовской МОТБ спал, все эти общественники сразу же затаились – впоследствии ни одно ОНК не публиковало ничего подобного.
– Что вам самим удалось выяснить о ситуации в ростовской тюремной больнице?
– Номинальным ее начальником в 2017-2020 годы был Сулейман Гаджикурбанов, «серым кардиналом» являлся его заместитель по безопасности и оперативной работе Александр Лях – под ним был весь оперативный отдел. От арестантов нам известны имена оперативников, через которых Лях держал под контролем и режимников (сотрудников режимной части МОТБ – прим. ред.), и врачей, и заключенных. Среди последних была выстроена иерархия, повторяющая саратовскую МОТБ: «комендантом» был Евгений Крыкля, в 2016 году приговоренный к шести годам лишения свободы за причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть. Под Крыклей находилась бригада активистов (осужденные, выполняющие указания администрации – прим. ред.). У нас есть доказательства, что у них была запрещенная в режимных учреждениях мобильная связь, Лях приказывал им применять пытки и препараты к тому или иному арестанту.
За два года через этот конвейер прошли не менее 30 заключенных, не менее девяти были убиты.
Они били, связывали людей, кололи им сильнодействующие психотропные вещества, которые с грубейшими нарушениями выдавались медиками. Это галоперидол, аминазин, амитриптилин. Доходило до того, что активисты в шутку бросали наполненные препаратами шприцы в связанных пациентов – играли так в дартс. Абсолютно здоровых людей за считанные недели превращали в «овощей», их закалывали препаратами, чтобы сломить волю и психику.
Все это происходило на втором этаже корпуса, в четвертой, пятой, восьмой и девятой палатах тюремной больницы. Пятая палата, например, называлась «резинка» – в ней тех, кто пытался сопротивляться и защищать свои права, избивали резиновой палкой. Учитывая, что лошадиные дозы психотропных веществ быстро ломали волю, это, скорее, носило садистский характер.
– Известно, сколько заключенных прошли через такие пытки?
– По нашим данным, с 2019 по 2020 годы через этот конвейер прошли не менее 30 заключенных, не менее девяти были убиты.
Один из самых известных случаев пыток в ростовской больнице – история Романа Михайлова, который четыре года назад дал показания. Он был негласным внутрикамерным агентом, работал напрямую с начальником оперативного управления ГУ ФСИН по Ростовской области Дмитрием Скребцом, скандально уволившимся в 2017 году и сейчас, по моим данным, работающим адвокатом. Его курировал начальника отдела «М» (контроль за правоохранительными органами – прим. ред.) УФСБ по региону полковник Евгений Смирнов, а также оперативники управления Роман Упорников и Михаил Кияшко. Сейчас Смирнов сам под арестом по обвинению в коррупции.
– О происходящем в тюремной больнице Ростова знали и в ФСБ, и в других структурах?
– Разумеется. МОТБ было «конечной остановкой» организованного преступного сообщества, в которое входили высокопоставленные сотрудники ростовских управлений ФСИН, МВД и ФСБ. Они кошмарили бизнес под угрозой возбуждения уголовных дел, а самых строптивых помещали в тюремную больницу. Им не нужно было иметь секретные тюрьмы, как в Чечне, у них была совершенно легальная тюрьма в системе ФСИН, в которой вовсю использовалась «карательная психиатрия».
Более того, по нашим данным, все это было согласовано с Москвой, оперативным управлением ФСИН России, центральным аппаратом ФСБ. Прокуроры закрывали глаза, следком выносил отказы в возбуждении уголовных дел, медики выдавали нужное количество ампул. Но в какой-то момент в Москве поняли, что ростовские сотрудники используют больницу не в «государственных» интересах – так, как генералы их понимали – а в своих коммерческих. Поэтому Москва пошла вразнос.
– И что изменилось сейчас?
– Произошла смена команды в УФСБ по Ростовской области. Обвиняемым стал сам Смирнов, Лях лишился крыши, сейчас он фигурант уголовного дела о превышении полномочий. Но это только начало. С учетом того, что целый ряд бывших заключенных и сотрудников ФСИН стали давать показания, мы получили доступ к материалам дел в отношении «оборотней» из ФСБ и МВД Ростовской области. Наша задача – аккумулировать их, структурировать доказательную базу и направить группе из главного следственного управления Следственного комитета России, которое сейчас занимается расследованием преступлений в саратовской больнице.
– Вы верите, что это изменит ситуацию?
– Публикация видеоматериалов из саратовской МОТБ произвела шокирующий эффект на сотрудников ФСИН в разных регионах. Нам рассказывают, что после этого изнасилования в колониях сократились в разы. Не скажу, что сошли на нет, но перестали проводиться в таких промышленных масштабах, как в последние годы – теперь ни у кого нет иллюзий насчет того, что в любой момент может произойти вспышка нового разоблачения.
– Ранее вы сказали, что практика применения психотропных препаратов в ростовском МОТБ может применяться и к пленным украинским военным, часть которых находится в СИЗО Ростовской области.
– Информация об украинских военных в пенитенциарных учреждениях поступает из Ростовской и Волгоградской областей. Почему считаю обоснованными опасения, что «карательную психиатрию» и пытки начнут применять и к ним? Потому что все исполнители – не только в системе ГУФСИН по Ростовской области, но и МВД, прокуратуре – остались на местах. Более того, [в мае прошлого года] из Омска в Ростов перевели Василия Гордеева. Ранее он руководил пыточным лечебным учреждением №2, сейчас привез с собой нескольких активистов. Может быть, кому-то из военнопленных просто хватит пугающих видео пыток других заключенных, чтобы под диктовку рассказать все, что от него требуют. Если нет – в ход могут пустить психотропные препараты.
«КРАСНАЯ» БОЛЬНИЦА
Тот факт, что в МОТБ-19 к заключенным систематически применяли пытки, «Кавказ.Реалии»* подтвердил врач-нарколог и общественный деятель Николай Каклюгин, сам отсидевший почти три года по делу о хранении наркотиков, которое собеседник считает сфальсифицированным. Во время заключения он также оказался в ростовской тюремной больнице.
«Там я познакомился с арестантом по имени Владимир, обвиняемым в убийстве собутыльника. Он категорически не признавал вину, объявлял голодовки, писал жалобы. В какой-то момент он исчез – потом я увидел его в психиатрическом отделении на «вязках» (привязанным к кровати – прим. ред.) с пеной у рта. Затем узнал, что Владимир умер», – рассказал Каклюгин.
Среди особенностей больницы он выделил, что терапевтические палаты были формально приписаны к психиатрическому отделению – так в него попадали даже заключенные без психиатрических диагнозов. Николай Каклюгин также подтвердил, что начальник МОТБ-19 Сулейман Гаджикурбанов формально занимал свой пост и «не столько принимал решения, сколько ссылался на медиков».
Собеседник считает, что большинство пенитенциарных учреждений Ростовской области являются «красными» – то есть находятся под тотальным контролем ФСИН, и это позволяет сотрудникам нарушать закон в отношении заключенных без каких-либо последствий.
Юрист нижегородского филиала правозащитной организации Комитет против пыток, в прошлом член региональной ОНК Сергей Шунин в разговоре с «Кавказ.Реалии»* привел слова и.о. заместителя начальника управления Генпрокуратуры Николая Зверева. На днях он заявил, что «одной из причин негативного положения дел» в вопросе пыток в колониях является «самоустранение» ФСИН от этих проблем.
«То есть, проблема настолько очевидна, что о ней в открытую говорит Генпрокуратура. Но, к сожалению, подвергшиеся пыткам в колониях в подавляющем большинстве случаев не готовы об этом заявлять публично, добиваться наказания виновных. Грубо говоря, из десяти обращений в ОНК только в одном случае человек дал согласие на расследование. Остальные общались правозащитникам, чтобы защитить себя, но не соглашались обращаться в следственные органы», – добавил Шунин.
В то же время, отмечает юрист, доказать пытки в системе ФСИН следователям порой легче, чем в отделе полиции.
«Главное – желание следователя. В учреждениях ФСИН много видеокамер, по ним можно отследить практически каждый шаг человека и понять, кто где находился в определенный момент. В нашей практике есть дела, когда такие видеозаписи оперативно изъяли и начали реальное расследование», – указывает Шунин.
• Ранее основатель проекта «Gulagu.net» Владимир Осечкин в интервью «Кавказ.Реалии»* рассказал, почему мусульмане в российских тюрьмах на протяжении многих лет систематически подвергаются репрессиям, может ли их защитить глава Чечни Рамзан Кадыров и почему духовные лидеры не вступаются за права единоверцев.
• Член федерального бюро партии «Яблоко» Александр Ефимов направил запросы в прокуратуру, управление ФСИН и Общественную наблюдательную комиссию Волгоградской области с просьбой проверить информацию о возможном содержании в спецучреждениях региона военнопленных из Украины, однако ответа не получил.
• О направлении пленных в СИЗО Таганрога и в межобластной туберкулезной больнице № 19 ГУФСИН по Ростовской области, где к осужденным применялась карательная психиатрия и пытки, сообщали региональные СМИ и основатель правозащитного проекта Gulagu.net Владимир Осечкин. Размещение украинцев в СИЗО Таганрога подтвердил источник «Кавказ.Реалии»: по его словам, камеры там переполнены.
* Источник: «Кавказ. Реалии» является СМИ-иногагентом.
Автор: Андрей Красно
Дата публикации: 03.06.2022 г.
Электронный адрес размещения оригинального текста (URL)
В ВК-группе «Попечение»
Тэги: гулагунет, каклюгин, лях, мотб, мотб-19, насилие, николай каклюгин, онк, осечкин, попечение, пытки, ростов-на-дону, ФСБРоссии, фсин